«Ну, не знаю… — замялся Младший. — Потому что мы, земляне, станем бороться, наверное… И победим! — ни с того ни с сего снова обрел он здесь уверенность. — Потому что добро всегда побеждает зло!» — должно быть, в подтверждение своих слов он сжал кулак и попытался ударить им себя — то есть меня! — в живот. Ждавший чего-то подобного, руку я таки успел остановить.

— Эх, если бы всегда было так… — вздохнул я. — Это насчет неизбежной победы добра. К тому же, то, что кому-то добро, другому, может — лютое зло!

«Вот только не надо заговаривать мне зубы! — яростно прошипел Младший. — А ну, говорите, кто вы такие? Если не инопланетяне, то кто? Пришельцы из параллельного мира? Или… — он вдруг осекся. — Или это у меня попросту крыша поехала после жары в автобусе?..»

— Нет, дружище, ты в своем уме, — поспешил заверить его я. Блин, а ведь так парню и впрямь недолго свихнуться! Какого лешего его сознание не отключилось?! Это он еще неплохо держится, молодец. Собственно, я и молодец! — Короче, я — это ты, — далее тянуть с объяснениями не имело никакого смысла. — Только из будущего. Из двадцать первого века.

«Как Алиса Селезнева? — недоверчиво уточнил Младший. — Ну, в фильме “Гостья из будущего”? И еще в книжках — только я мало всего про нее читал: Булычева в магазинах не достать, а в библиотеках за ним дикая очередь…»

— Если ничего не путаю, булычевская Алиса была из конца века, — зачем-то заметил я. — А я — из первой его половины, из две тысячи двадцать… — я назвал год.

«У вас там уже изобрели машину времени? — удивился Младший. — Круто!»

— Не совсем машину, но кое-какие смежные технологии разработали, — припомнились мне слова Гришина. — И честно говоря, до вчерашнего дня — по моему времени вчерашнего — я о них даже не подозревал — все нафиг засекречено.

«Это как раз понятно, что засекречено — чтоб какие-нибудь американцы не узнали!» — хмыкнул Младший.

— Случилось так, что мне пришлось согласиться на отправку сознания в прошлое — в самого себя из 1985 года, — продолжил растолковывать я. — Твоя личность должна была на время оказаться вытеснена, я — то есть ты, повзрослевший — сделал бы, что нужно, и вернулся — а тело снова стало бы полностью твоим…

«То есть где-то случился сбой?» — верно понял суть проблемы Младший.

— Очевидно, так.

«А из-за чего?»

— Понятия не имею, — развел я руками. — Может, техника подвела — технология-то пока экспериментальная. Шарашка, что меня сюда забросила, так и называется: «Институт экспериментальных технологий при…» Не важно, при чем. Главное, что там запросто могла случиться какая-то авария… А может, нарвались на аномалию…

«На аномалию?» — переспросил Младший — точно тем же тоном, что недавно я у Гришина.

— Ученые сами, по-моему, не до конца понимают, что это такое, — скривился я. — Но теоретически, нечто в структуре времени может рушить их планы… Да, наверное, дело как раз в аномалии, — сам толком не зная почему, заключил я. — Надеюсь, она не помешает им, когда я тут закончу, вытащить меня обратно…

«А что у тебя за задание?»

— Спасти мир, разумеется.

Ведь правда же!

«А если точнее?»

— Найти один прибор из будущего. И выключить его, пока он не взорвал Вселенную, — решил я не мелочиться с масштабом проблемы.

«Прибор… Миелофон, что ли?»

— Сам ты миелофон! Зонд наблюдения. Он, зараза такая, вышел из-под контроля, теперь нужно его деактивировать вручную.

«Какая-то ненадежная у вас там, в двадцать первом веке, техника, — пробурчал Младший. — Как в конце квартала делали… А зачем вы за нами следите — ну, при помощи этого зонда? — подозрительно спросил он затем. — Не так уж и много времени прошло — что, сами не помните, что и как тут у нас — считай, у вас — было?»

— Вопрос не ко мне, — снова развел я руками — с каждым разом тело слушалось меня все лучше и лучше. — Но думаю, что это было что-то типа пробного запуска. Как мне сказали, чтобы сильнее углубиться в прошлое, нужно потратить значительно больше энергии. Вот и тренируются сперва на коротких отрезках. Ну и где, если что, можно послать человека, вроде меня, чтобы что-то поправить…

«А сознание можно внедрить только в себя самого?» — уточнил Младший.

— Да, а я разве не сказал?

«Прямо — нет».

— Ну вот, говорю.

«Ясно… — протянул он. — Но знаешь… По-моему, ты все гонишь, — с нажимом заявил вдруг. — Сломанный зонд, перезапись сознания — нелепая какая-то схема!»

— Какая уж есть, — пожал я плечами.

«Короче, можешь как-то доказать то, что тут наговорил?»

— Рассказать что-нибудь о будущем?

«Было бы, конечно, интересно — но так ты что угодно сможешь мне наплести — как я проверю? Поэтому не о будущем — о прошлом. О том, что знаю только я и никто больше!»

— Ну… — я задумался. — В принципе, запросто! — просиял почти тут же. — Например, был случай в четвертом классе. Серега Соколов принес в школу импортного пластикового солдатика — ему таких из-за границы привезли целый набор. Вы — мы, то есть, — с нужным местоимением я никак не мог определиться, — таких называли «агрессорами» или «наемниками». На самом деле это был британский парашютист времен второй мировой войны, ну да неважно. А редкие солдатики в то время — да и сейчас, в 85-м — являлись твоей страстью. Ты стал упрашивать Соколова этого «агрессора» на что-нибудь обменять. Серега был в принципе не против, весь вопрос — на что. Тогда ты взял из дома коллекционную модель «Москвича-412» — с открывающимся капотом, тебе родители на день рождения подарили — и предложил ее за солдатика. Соколов охотно согласился, но на следующий день потребовал вернуть все взад — отец увидел у него «Москвич», принялся расспрашивать, откуда тот взялся, ну и решил, что Серега кого-то здорово нагрел. Так оно, собственно, и было — теоретически. На взрослый взгляд, машинка выглядела куда ценнее, но такую, при удаче, в Москве можно было достать, а вот солдатика, как у Соколова — шиш. В общем, ты отказался. Соврал, что «агрессора» потерял. На самом деле он до сих пор стоит у тебя дома на почетном месте на столе. А пропажи «Москвича» твои — наши — родители так и не заметили… Ну или сделали вид, что не заметили, — добавил я, подумав, что сам бы исчезновение коллекционной модели, добрых полгода красовавшейся за стеклом на книжной полке, наверняка бы не пропустил.

«Хм… — пробурчал Младший. — Примерно так все и было… Но только ты эту историю от того же Соколова мог узнать. Запросто. А то, что насчет потери солдатика я соврал — чисто вычислить!»

— Ну, ОК, — вздохнул я. — Тогда слушай другую. Она уже совсем недавно произошла — этой весной, в каникулы. По телевизору в первый раз показали сериал «Гостья из будущего» — ты сам его недавно вскользь упоминал…

«Что еще за сериал? Просто фильм», — поправил меня Младший.

— Ну да, пятисерийный телевизионный фильм. И вот случилось так, что неожиданно для самого себя ты по уши влюбился в главную героиню, Алису Селезневу. Точнее, в юную актрису, что ее играла — некую Наташу Гусеву. По полной программе — с бессонными ночами, экзистенциальной тоской и всем таким…

«Какой-какой тоской?»

— Невыносимой. На стенку был готов лезть от бессилия. Пытался узнать адрес этой Гусевой, а не сумев, написал письмо на телевидение — но в последний момент передумал его отправлять… Только где-то к маю тебя отпустило — так же внезапно, как и началось! Ну, как инсайд? Годится?

«Да уж… — задумчиво протянул мой собеседник. — Об этом я точно никому не рассказывал. Сам не знаю, что на меня тогда нашло…»

— Ну что, убедился? — осведомился я.

«Примем как версию, что ты не врешь», — помедлив, выдал Младший.

— Правильное решение, — одобрительно кивнул я.

Что ж, будем считать, начало положено — несмотря на все ваши дурацкие аномалии, мое внедрение в 85-й прошло успешно!

Ну и где этот белый кролик?

Будь готов! Будь готов! Будь готов!