— Так невиновный и не пострадает! — неприязненно зыркнув на Трефилову, выговорила Кира Летунова.

— Очень на это надеюсь! Потому что Инга к падению Яны в костер не имеет никакого отношения!

Вздрогнув, девочка-изгой недоуменно подняла на меня глаза — до этого буравила ими свои плотно сжатые колени.

— Как это не имеет?! — вскинулась между тем толстушка. — Я сама видела, как Трефилова выставила ногу!

— Ты ошиблась, — как сумел вкрадчиво произнес я.

— Ничего и не ошиблась!

— Тебе показалось из-за неудачного ракурса. Я тоже в тот момент смотрел на Яну…

— Ну разумеется! — хмыкнула Жанна «Златоуст» Цымбаларь. — Вы зе тисто друзья!

Ладно, пусть так.

— Я тоже смотрел на Яну, — повторил я. — И четко видел, что она споткнулась о корень. Да, Трефилова стояла поблизости — и не только она, там, вообще-то, целая куча народу была рядом — но подножку Яне никто не ставил! Ни она, ни кто другой. Ни случайно, ни намеренно!

— Ну я же точно видела… — нахмурилась Кира — былой уверенности в ее голосе, впрочем, уже не звучало. — Даже если это вдруг была не Трефилова — чья-то нога там точно мелькнула!

«Как бы теперь ей самой не устроили “темную” — за то, что оговорила Ингу!» — резонно обратил мое внимание на новую проблему Младший.

— Оттуда, где ты сидела, так запросто могло показаться, — кивнул я Летуновой. — Наверное, очень похоже было. Уверен, ты никого не хотела обвинить без причины! Ведь да, если бы в случившемся с Яной кто-то был виноват — этого нельзя было бы так оставить! Но еще раз: я смотрел именно на Яну, внимательно смотрел — там был корень!

— Ну, может быть… — все еще с некоторым сомнением протянула толстушка. — Но я правда хотела, как лучше! — обвела она смущенным взглядом подруг.

— Ты говорила о том, что видела, — поддержал ее я. — Обманы зрения случаются — что тут поделать! Надеюсь, никто не станет тебя ни в чем упрекать — тем более, что все благополучно разрешилось! — не дожидаясь, пока кто-нибудь еще выскажется невпопад, подытожил я. — На этом у меня все! Спасибо, что выслушали!

— Тебе спасибо, — ответила за всех Майя Абашидзе.

«Ты заметил, что Стоцкая так и не объяснила, почему сделала то, что сделала?» — спросил у меня Младший, когда мы с ним уже вышли из девчоночьей палаты.

«Да нет, — покачал головой я. — Она как раз все объяснила».

«Когда это?»

«А самому подумать?»

Когда, когда. Когда излагала гипотетические мотивы Инги, когда же еще!

[1] Так проходит мирская слава (лат.)

7. О виноватых и отличившихся

Юг Московской области, 8 июня 1985 года

К утру Вадим в отряде так и не появился — на линейку нас снова строила одинокая, мрачная Марина.

— Сегодня в лагере турнир по настольному теннису, — объявила она, прежде чем дать нам команду двигаться на плац. — Как обычно, нужны четыре мальчика и четыре девочки. Каждый участник принесет своему звену звезду… Что, Михеев? — повернулась вожатая к вскинувшему вверх руку Анту. — Я не вызывала желающих — сборную отряда будем формировать после завтрака. Думаю, снова понадобится проводить отбор…

— Я не о теннисе, — заявил в ответ парень. — У меня вопрос: а за костер нам звезды когда дадут?

— За костер? — кажется, растерялась Марина. — Но ведь…

— Какие звезды, когда у вас там такое случилось?! — возмущенно воскликнула со своего места Аля Авдеева.

— Не у нас, а у нас, — махнул Ант руками вправо и влево от себя. — У всех. Казанцеву жалко, да. Но так вот получилось. Никто не виноват…

— Виноватых как раз полно, — выговорила, опомнившись, Марина. — Начиная с нас с Вадимом, и заканчивая вашим звеном, как организаторами мероприятия!

— Прыгать через костер вообще не мы предложили! — напомнил из строя «Вахмурка».

— Но вы этому и не воспрепятствовали!

— Как и ты! — хмуро буркнул вожатой Михеев.

— А я с себя ответственности и не снимаю!

— Вот только отдувается за тебя сейчас Вадим… — пробормотала одна из девчонок — кажется, Кира Летунова. Впрочем, сделано это было аккуратно, так, чтобы Марина точно не услышала.

— Получается, куча виноватых, а в пролете — второе звено! — не отступал и Ант, и уж он-то вещал в полный голос. — И вообще, Вадим говорил, что звездочки будет распределять Совет отряда — а теперь ты все решила сама!

— Такой вот волюнтаризм, — кисло усмехнувшись, процитировала самого же своего нынешнего собеседника вожатая. — Но знаешь, тут ты, пожалуй, прав, — неожиданно кивнула она Михееву. — Вика, — повернулась девушка к Стоцкой. — Собери после завтрака Совет отряда — и рассмотрите этот вопрос.

— Хорошо, — послушно кивнула наш Председатель.

— Но представители второго звена смогут участвовать в заседании только с правом совещательного голоса! — продолжила Марина, снова обращаясь к Анту.

— Это еще почему? — ощетинился тот.

— Чтобы исключить предвзятость!

— Это несправедливо! — подал опять голос Вовочка.

— Как раз это — справедливо! — отрезала вожатая.

Ну а я давно уже смотрел не на нее и не на Михеева с его «миньонами» — а на Стоцкую. Не слишком ли высоко я себя ставлю? Не могло ли быть так, что Вика позавчера тупо решила подставить «михеевцев», а бедная Яна всего лишь оказалась в плохом месте в плохое время? Ну и тогда мы с Младшим тут тоже — сбоку припека?

«А что их подставлять-то, этих “михеевцев”?! — решительно не согласился со мной юный пионер. — Они и так идут на самом последнем месте! Да и не стала бы Стоцкая так делать! Одно дело — девчоночья ревность, а тут — совсем другое!»

«Тебе просто нравится так думать», — хмыкнул я.

Впрочем, насчет того, что второе звено нынче было бы далеко не первым кандидатом в жертвы нечестной игры, с Младшим нельзя было не согласиться.

* * *

— Как некоторые из вас, возможно, уже слышали, — проговорил с возвышения на линейке старший вожатый, — позавчера у нас в лагере имело место печальное происшествие. Девочка, Казанцева Яна, во время отрядного мероприятия упала в костер и получила серьезные ожоги…

Блин, и этот туда же! Оставили бы уже несчастную Яну в покое — сколько можно трепать ее имя?!

— Случившееся должно послужить нам всем уроком, — продолжил между тем Максим. — Еще раз напомнить, как важно соблюдать дисциплину и требования безопасности — особенно, когда имеешь дело с огнем! Но об этом мы уже подробно поговорили с вашими вожатыми, а они, уверен, проведут соответствующие беседы с вами. Сейчас же я хочу сказать несколько об ином. В критическим момент, когда многие его товарищи растерялись, один из наших пионеров проявил незаурядную выдержку, а также отвагу и сообразительность! Он помог пострадавшей выбраться из огня и потушил ее загоревшуюся одежду. Если бы не он, последствия инцидента могли бы оказаться куда трагичнее! Я говорю о пионере второго отряда Андрее Резанцеве!

Вот как, значит? Виноватых определили — теперь для баланса ищем героев? Ну что ж…

— А потому право поднять государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик предоставляется сегодня пионеру второго отряда Резанцеву Андрею! — торжественно объявил старший вожатый. — Особо отмечу, что он удостаивается этой чести уже второй раз за смену! Такое, поверьте, случается нечасто. Пионер, на флаг!

— Есть — на флаг! — как-то вяло поднял руку в салюте Младший.

«Ты не рад, что ли?» — удивился я. В прошлый раз в подобной ситуации он разве что не прыгал от счастья — пусть сейчас этого и не помнит.

«Это же не моя заслуга — твоя», — последовал ответ.

«Я и есть ты».

«Это, конечно, немного утешает…»

Мы вышли к флагштоку, ударил барабан, заскрипело колесико подъемного механизма…

«Не мешай мне сейчас, хорошо?» — попросил неожиданно Младший, когда флаг был им наконец поднят.